Услышь мой голос - Страница 70

«Может быть, он девственник, — подумала Женя, — и вообще не знает, как подступиться к женщине. Да нет, это совсем уж невероятно. Взрослый мужчина, а судя по голосу, ему не меньше тридцати пяти, должен иметь хоть какой-то сексуальный опыт. Наверное, он по жизни робкий и закомплексованный человек, не умеет знакомиться с женщинами или у него какой-нибудь физический недостаток. Да, точно, — эта идея показалась Жене наиболее вероятной. — Он просто богатый инвалид, который может быть с женщиной либо в своих фантазиях, либо ведя телефонные разговоры».

К этому времени Эрик уже слегка освоился, собрался с силами и заговорил.

— Я кладу руку на твое колено, — выдавил он из себя.

«Небогатая же у тебя фантазия, — подумала Женя. — До меня тебе далеко».

— Очень хорошо, — тем не менее обрадовалась она его инициативе, — я вся дрожу от нетерпения. В ладони твоей я чувствую легкую дрожь. И еще, у тебя такие горячие пальцы… Ну а что же дальше?

— Я провожу рукой по твоей горячей шелковистой коже, я поднимаюсь все выше и выше. Ого, куда я забрался! — удивленно воскликнул Алексей.

— И куда же? — спросила Женя.

— У меня нет достойных слов для описания этого места. Ну, в общем, это что-то очень сладкое, и таинственное, и опасное, и… Короче, я хочу туда. «Если бы Смирнов взял меня на работу в свой «Сезам», то уволил бы уже через полчаса», — подумал Алексей.

— А как ты хочешь туда? — спросила Женя, она решила, что во время идиотских пауз ее клиента она успеет выпить стакан холодного апельсинового сока.

3

Таким образом они говорили еще довольно долго. Женя устала гораздо раньше, чем ее клиент со своими странными и непонятными фантазиями. Когда он наконец отпустил ее, Женя почувствовала неодолимое желание изо всех сил запустить телефонной трубкой в стену.

После работы она даже решила поговорить об этом Эрике с Виктором Смирновым, хотя обычно никогда не обсуждала с ним свои телефонные беседы. Смирнов пригласил Женю к себе домой. Сначала она отказывалась, но он проявил настойчивость.

— Пошли, пошли, — уговаривал он, — я покажу тебе свое новое приобретение. Ты умрешь от зависти.

— Что, купил какую-нибудь говорящую печку для сауны? — пошутила Женя.

— Бери выше, — ответил Смирнов, — вчера ездил в салон и купил картину одного молодого, но ужасно модного художника. Хочу показать тебе, интересно, что ты скажешь.

— Ну, картина в корне меняет дело. Поехали, а то что-то я в последнее время вместо живописи вижу только цветочки на стене моего косметического салона.

Картина, которой хвалился Смирнов, произвела на Женю странное впечатление. Она висела на почетном месте напротив окна в шикарной гостиной Смирнова. На лиловом фоне была изображена странная шестигранная бутыль с узким горлышком и пробкой, тоже граненой, повторяющей форму сосуда. Сквозь зеленоватые грани бутыли просвечивали странные пейзажи. Чем дольше Женя всматривалась в картину, тем больше различала замысловатых подробностей. В одной грани она рассмотрела зимний пейзаж, деревья с черным кружевом голых веток, в другой — морские волны, в третьей — воздушную стихию с прозрачными облаками. Наконец, Женя почувствовала, что у нее начинает кружиться голова, и отошла от картины.

— Какая странная вещь, — произнесла она. — Знаешь, эта картина меня чем-то пугает. У себя дома я бы такую не повесила.

— Ага, — довольно проговорил Виктор, — значит, и ты почувствовала.

— Что почувствовала? — удивилась Женя.

— Психоделику, — многозначительно произнес Виктор. — Эта картина принадлежит к так называемому психоделическому направлению в искусстве.

— Что это значит? — спросила Женя. — Никогда ни о чем подобном не слышала.

— Это искусство, воздействующее на психику примерно так же, как действует наркотик, но, естественно, без всяких вредных последствий. Просто расширяет границы сознания того, кто смотрит на картину.

— Что-то я не почувствовала, что границы моего сознания расширились, — с сомнением произнесла Женя. — Просто у меня возникло очень странное чувство, как будто, — она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово… — как будто я куда-то проваливаюсь, что ли.

— Так оно и есть, — обрадовался Виктор. — Если бы ты не испугалась, а смотрела бы на картину подольше, то, возможно, погрузилась бы в глубины своего подсознания.

— Лучше расскажи мне о художнике, — попросила Женя. — Кто он такой?

— Да я сам толком не знаю, — ответил Смирнов. — Какой-то молодой, но, как говорят, страшно гениальный парень со странной фамилией Пинус. Хотя, может быть, это такой псевдоним. Зовут его, кажется Аликом, и за ним уже гоняется несколько галерейщиков из Америки и Англии. Кстати, считается, что покупка его работ — это отличное помещение капитала. Так что, если я вдруг разорюсь, этот Алик Пинус поможет мне еще некоторое время продержаться на плаву. Ну да ладно, — сказал Виктор, — вспомнили о своем искусствоведческом прошлом, отдали дань живописи, давай-ка поговорим о чем-нибудь более приземленном. Как у тебя дела? А то видимся только на работе, ты ходишь такая суровая, неприступная…

— Ну конечно, — рассмеялась Женя, — ты же мой начальник. Вот я и соблюдаю субординацию, как ты сам же велел когда-то. А дела у меня так себе, ничего особенного не происходит.

Тем временем Виктор расставил на низком столике в гостиной изящные кофейные чашки, вазочки с соленым миндалем и печеньем, рюмки для ликера. Он наполнил чашки ароматным дымящимся кофе, а рюмки — густой жидкостью темно-вишневого цвета.